(no subject)

На столе лежали: булочка с маком, слойка «Свердловская», одно маленькое мягкое печеньице «Кокосанка». Еще там лежала пара плиток ириса «Школьный», что продается не поштучно, а на вес, склеенными большими кусками. Однако ирис в расчет не брался, потому как сейчас его трогать не хотелось. А чая выпить хотелось с чем-то, перечисленным в первом предложении.

Эти простые сладкие изделия могли, возможно, слегка подсластить пилюлю – даже не ту таблетку «Лютеина» для поддержания зрения, что следовало проглотить за едой, а скорее горький осадок на душе, который имеет гадкое свойство появляться словно ниоткуда, но редко пропадает так же сам собой.

 

Светлый, теплый, расслабленный выходной день заканчивался за окном. А прошел он в таком же светлом, теплом, расслабленном одиночестве. И хотя это одиночество было, по сути, маленьким и не могло причинить сколь-нибудь заметного расстройства, оно как бы исподволь намекало на нечто другое – гораздо более грозное, притаившееся где-то в глубине, которое выдавало себя лишь по чересчур длинной тени. У одного маленького одиночества не могло быть такой тени, чтобы под нее попадал весь я сразу. Но когда я гулял по солнечным тропинкам, было видно: с тенью что-то не так, странным образом она ложилась между мной и солнцем, входя в противоречие со своей собственной природой.

 

У меня имеются некоторые возможные ответы, но недостает каких-то правильных вопросов. Любовь так и не проникла в мое сердце, а лишь топчется где-то возле него. И в моменты близости я слышал, что наши сердца стучат не в унисон, а немного по-разному. Скрывать что-либо незачем, мы оба придерживаемся схожих взглядов. Впрочем, не одинаковых. Мы могли бы больше это обсуждать, но похоже, оба сомневаемся, что оно того стоит. Мы не любим делать что-то просто так, без смысла.

 

Я выпил чаю и съел печеньице со слойкой. Было понятно, зачем я это сделал. Что касалось всего остального, то с ним было тяжело вот так сидеть и раздумывать. Почти сразу тогда я лег спать, довольно рано, и даже хорошо выспавшись, с трудом мог проснуться. Светлый, теплый, привычный рабочий день начинался за окном.